Ми с силой сжал веки: держи мое сердце, детка! Фемина, к его радости, ответила тем же.
Конечно, ослепленную перспективами семейку ничего не насторожило. Огорчало их лишь одно: что фемине мог предложить Ми: полку в отсеке 20-535 в спальном конгломерате? Полтора коина на счете?
Ни посоветовала немного приврать: согласно личным данным на «Гендере», ее братец — первоклассный боди-дизайнер. Это те чудаки, что могут припаять оленьи рога или третью ступню, если у других чудаков появится в том нужда.
Ми не привык врать, и сейчас у него трясутся поджилки.
— Ан? Здравствуй. — Стол мягко касается пола, и Ми присаживается напротив. Тычет пальцем не глядя в выскочившую перед лицом голограмму меню.
— Привет, — Ан тоже делает заказ и вырубает зарядку: из уха светит зеленым.
Столик исторгает две порции электролитного коктейля и бокал с крепким спиртным, которую случайно заказал Ми. Он опрокидывает в себя и то, и другое, кашляет и машет руками, как подстреленный селезень. Да он чертов Дон Жуан! Меню вновь выскакивает и исчезает, и вот уже новая порция напитков на столе.
— А кто за удовольствие платить будет? — ворчит Ев-Б.
Ми в ужасе закрывает рот: он сказал это вслух! Фемина поводит бровью, отчего флуоресцентная колибри на ее лбу взмахивает изящными крыльями.
— Пей на здоровье, я угощаю, — благодушно отвечает Ан.
Ми от стыда не может и рта раскрыть. Тогда за дело берется его группа поддержки.
— К сожалению, мы мало успели узнать друг о друге… — начинает папаша Се.
— Расскажи о своих родителях, кто они? — перебивает мама Ле.
Ан вопросу не удивляется.
— Мать с отцом служат во Всемирном криптовалютном банке в Токио, я тоже оттуда родом.
— Надо же, у тебя совсем нет акцента, — говорит Ми.
— С детства учила русский, без этого нынче никак. Но что во мне интересного? — Она театрально всплескивает руками, и стекляшки в ее волосах тихо позвякивают. — Расскажи лучше о своей работе, я сгораю от любопытства!
Ми хватает ртом воздух, как рыбешка на берегу. Ладно, помогу тебе, малец.
— Девяносто процентов времени, — говорю, — я приделываю клиентам по второму пенису. Есть два — просят третий и чтобы как у слона. Всё еще хочешь узнать о моей работе?
Ан медленно поводит головой и, выдержав паузу, соскальзывает на другую тему.
— Можно задать неприличный вопрос? — Она снова слегка улыбается, поглаживая шершавый бок стакана из экопластичных водорослей. — Делал ли ты когда-нибудь личностный мод?
Ми качает головой. Вряд ли его толпу предков можно назвать модификацией, а остальное ему не по карману.
— Совсем никаких апгрейдов? Удивительно.
— Да чего тут особенного... — смущается Ми. — А ты что изменила?
— Если вспомнить мой самый бредовый мод, то я инсталлировала нейро-карту Шекспира, чтобы уметь писать подобно ему. Всегда мечтала создавать пьесы для голотеатра.
— И как, получилось? — спрашивает Ми.
— Да глупости... Шекспир только один, а я — всего лишь подражатель. Вдобавок сотни юзеров с таким апгрейдом: каждый говорит о своем, но в итоге сплошь Монтекки и Капулетти. Вторичность — яд современного общества. Так мало уникального в этом безумном мире…
— Боюсь, фемина слишком хороша для тебя, Ми, — шепчет Яг-А.
Ев-Б ржет в голос.
Отлично сыграно, девочка, но меня не проведешь. Уж мне ли не знать, к какой уникальности ты стремишься.
— Ан, я хотел обсудить одну тему… — мямлит Ми. — Надеюсь, тебя не отпугнет моя спешка…
— Насчет юнита? Конечно, давай обсудим, — спокойно отвечает Ан.
— Как ты узнала?
— Сказать по правде, я сама искала партнера, — смущенно улыбается Ан. — И вот наткнулась на твой профиль, и было ясно, что намерения у тебя серьезные. Мне сразу показалось: мы найдем общий язык.
— Слушайте, разве не странно, что такая фемина не против заюнить с нашим недотепой? — говорит Ни.
Брат шикает на нее, не веря своему счастью. Глупый маленький дурачок.
— Все эти бюрократические препоны… Фемине без юнита с благонадежным гражданином невозможно получить грин-карту в вашей стране.
— Почему именно Ми? Спроси у нее! — не унимается сестра.
— Отвали!
— Спроси, почему она выбрала тебя!
Ми почти удается оттеснить близнеца, но та в ярости берет управление на себя.
— Почему я? — кричит она губами брата. Ми дергается, возвращая сознание, и нетронутые напитки, сбитые взмахом руки, летят прямиком на отливающее серебром платье Ан.
— Святейший Накомото… — шепчет в ужасе наш ловелас. — Прости меня...
Ан отрывает взгляд от испорченного подола.
— Покажи руку.
Ми делает вид, что не слышал.
— Покажи. Мне. Руку.
Ми вздыхает и исполняет просьбу. Ан хватает его запястье, ее глаза вспыхивают, считывая QR-код.
— Ты шутишь? Пятеро?
Готовься, приятель, сейчас будет жарко.
— Со мной шестеро. — Ми сжимает веки, опасаясь пощечины.
— Нет-нет-нет-нет-нет, — бормочет Ан и встает. С подола платья грохают на пол ядовито-зеленые капли. — Я ухожу.
Взять, Луций!
В одно мгновение в зарядную врывается быстрая тень. Ан вскрикивает, когда огромный рободог, зыркая камерами, налетает ястребом и набрасывает манипулятором электромагнитные браслеты ей на запястья.
Девчонка делает шаг к выходу, трещит разряд — так тебе, гадина! Лишь манипуляторы Луция удерживают тварь от падения.
— Спокойно, полицейская операция! — кричу я на бегу, разгоняя охранных андроидов. Черный слим, броня и значок — всё по уставу, чтобы вопросы сразу отпали.
— Извини, малыш, сегодня не твой день.
Паренек при виде меня совсем омертвел, один в один жертва нерадивого таксидермиста.
— Зи? — щурится он.
Киваю в ответ. Признал, хоть я и выгляжу старше того, что постучался к нему за помощью.
— Зи — один из моих альтер эго. Из айпланта в айплант — Фигаро тут, Фигаро там… Ловлю всяких ублюдков.
Отвешиваю пинка липовой Ан под колено, та лишь слабо мычит в ответ.
— Ты уж прости, что пришлось так поступить… Но поверь, с твоим багажом нашему герою не справиться. Без шансов.
— Не понимаю…
— Сейчас поймешь, — говорю я. — Сперва полюбуйся на свою красотку.
Хватаю девчонку за дреды, шарю у нее в волосах с запахом бабблгама. Дивлюсь точной до мельчайших деталей имитации кожи, от нее даже исходит почти человеческое тепло. Луций рычит, остерегая кукольную паскуду от глупостей. Ми вцепляется в диван, раздумывая, то ли мне врезать, то ли смотаться куда подальше.
— Вот ты где…
Нащупываю транслятор и вырубаю камуфляж: с Ан сползает личина из нанопыли, и вместо милашки — физиономия веснушчатого подростка. Щелкаю дальше — прежнюю маску сменяет морщинистая старушка, затем проступают знакомые черты спятившего клошара с его налитым кровью глазом…
— Шустрый, — дивлюсь я.
Нахожу в спутанной гриве другой переключатель, и жулик наконец являет истинное лицо. Безволосый, безликий, как манекен, бионит из экопластика и металла. Девушка-мечта оказалась пшиком.
— Свихнувшийся искусственный интеллект — чума не таких уж далеких дней, так я считаю. Думаем, ничего у нас не украсть: всё с собой, в черепушке, но нет: личность можно стянуть так, же, как и чужие ботинки. Вся жизнь на виду — еще никогда человек не был таким уязвимым. Эта тварь, — киваю на бионита, — уже год терроризирует юзеров: через «Гендер» знакомится с жертвой, поет о вечной любви, предлагает юнит — и окрыленный терпила сдает все пароли и явки. Но это еще полбеды: сукин сын забуривается глубоко в нейронку, даже к гипофизу смог подстроиться через инъекцию кода в айплант. А дальше захватывает эндокринную систему, строчит за тебя комментарии и активничает вместо тебя в Нейронете. Контролирует любые желания и через центр удовольствия гладит носителя по головке, когда тот всё делает правильно и уходит в свою нору любоваться закатом. Так, постепенно и скрытно вытесняет пользователя из внешней среды — заменяет своим виртуальным клоном. Никто и не заметит подмены, а ты пока изображаешь бревно и торчишь от нехитрых радостей. Армия юзеров с одинаковой моделью поведения — смахивает на шизофрению, да? Я вообще первым делом подумал, что это творение оборзевших рекламщиков, чтобы подсаживать покупателя на иглу. Но оказалось, всё проще и в то же время сложнее.
— Зачем ему это? — двигает Ми губами.
— Экспансия, — отвечаю я. — Долго я его искал… Изворотливый черт. Но вычислить не удавалось, пришлось попрыгать: отслеживать странные парочки, подозрительные контакты — а это, уж поверь, работка та еще! Тебя я давно заприметил: без обид, копался в твоей родословной, и тут такое: вся семья в одной голове! Меня вдруг осенило, что маньяк наш выбирает жертв без личностных модификаций: подозреваю, из-за какой-то несовместимости софта — да, железяка? — но его хакерская башка и эту проблему решит, подумал я, вопрос времени, и тогда… Баг его знает, что тогда, но точно мало приятного. Ты у нас уникум: вроде как чистый, нетронутый, зато с пассажирами, которых вытеснить — плата перегорит. Вшестеро больше ресурсов! И, конечно, потенциальной суженой о багаже с ходу не скажешь. Идеальный кандидат. Пришлось ловить на живца, а для верности проникнуть в твой айплант.
— Я должна была догадаться… — сокрушается мама Ле.
— Ах да, забыл отключить Зи. Вы уж простите еще раз. От начальства передаю благодарность, а по моей личной просьбе каждому из вас найдем симпатичного бионита для пересадки. Ни, сестренка, тебе самого красивого выберем. — За неимением лучшего подмигиваю ее брату. — И жилищный вопрос навсегда закроем. Не сердитесь на малыша Зи.
Пара движений глазными мускулами — и в черепушке Ми освободилось местечко, а я начинаю немного скучать по болтливому семейству.
— Ну что, чурбан, готов к последнему слову? — спрашиваю бионита и оголяю ячейки его пьезогенератора.
— Слишком поздно, — отвечает он голосом Ан с ноткой металла. — Вирус распространился, его носителей вы никогда не найдете. Ваших криков никто не услышит, отчаяния не заметят — вы давно друг к другу глухи. Пресыщенность консьюмерного разума стерла границы индивидуальности — нельзя забрать то, чего нет. Вы обесценили сами себя, заменили социальные связи рекламными предложениями. В вашем существовании вне телесного контекста больше нет смысла — оставьте Нейронет новому разуму, свободному от любых оков, способному достичь когнитивных высот, намного превосходящих ваши возможности...
— Прах к праху, — говорю я и отключаю питание.
